CNews: Как повлияли на вашу компанию сокращение расходов на ИТ и девальвация?

Игорь Вёдехин: На самом деле сейчас это не самый важный вопрос. Естественно, рост валютного курса коренным образом поменял структуру ИТ-бюджетов в российских компаниях. Бюджеты чаще всего сокращаются, в редких случаях – растут на проценты и доли процента в рублевом эквиваленте. Но это данность, в которой мы живем, и рассуждать о ней бессмысленно. Важно другое. Девальвация «съела» бюджет на развитие ИТ. По нашим расчетам, сегодня на развитие ИТ-проектов у компаний осталось в три раза меньше средств, чем до начала кризиса. Вот с этой проблемой наши клиенты и мы вместе с ними очень активно работаем.

CNews: Импортозамещение здесь как-то может помочь?

Игорь Ведёхин: Само по себе – нет. На рынке сформировался очень странный подход к импортозамещению, когда предлагаются изделия, собранные из зарубежных привычных аналогов плюс некий «шильдик», «ярлык» в виде, например, русификации сверху. Это естественно приводит к тому, что русифицированные продукты стоят дороже, чем изначально местные или импортные.

Игорь Ведёхин: Мы против сомнительных «фокусов» по «русификации»,
но мы за то, чтобы российские продукты имели некоторую преференцию на рынке

Нам кажется, что это тупиковый путь. Мы честно говорим, что будем использовать лучшие из доступных нам мировых решений. И мы не будем стимулировать клиентов переплачивать только за этот русифицированный «шильдик». Такая «русскость» не является конкурентным преимуществом.

Для нас импортозамещение – это скорее возможность по-новому взглянуть на сложившееся продуктовое предложение в сфере ИТ. Поэтому в современных условиях мы ставим перед собой задачу искать или разрабатывать для клиента наиболее качественные решения с учетом задачи по минимизации санкционных рисков.

При этом мы как раз очень патриотичны и лояльны к российским производителям. Настоящее импортозамещение по ряду позиций вполне можно делать на основе отечественных технологий. Есть российские компании, которые делают успешный в мировом масштабе бизнес. Работать с такими – хорошо и правильно. Они не так раскручены, как западные, и они объективно дешевле при абсолютно мировом уровне продуктов.

Мне кажется позитивным для российского ИТ-рынка, что вообще сложилась такая уникальная финансовая ситуация и настроение руководства страны относительно востребованности отечественных ИТ-разработок. Очень важно, что российский бизнес поворачивается к российским продуктам и технологиям – вынужденно поначалу или добровольно.

Там, где появляются деньги, там начинается и некоторый прогресс и расцвет бизнес-идей, верно? Вложения в отрасль запустят платежеспособный спрос на российские ИТ-решения, а это, в свою очередь, приведет к росту их качества и количества. В этой связи мы можем только приветствовать курс на импортозамещение. Еще раз подчеркну: мы здесь занимаем принципиальную позицию. Мы против сомнительных «фокусов» по «русификации», но мы за то, чтобы российские продукты имели некоторую преференцию на рынке – это абсолютный факт.

CNews: Если не девальвация и сокращение бюджетов, то каковы, по-вашему мнению, ключевые проблемы российских компаний в 2015 году?

Игорь Ведёхин: Жизнь клиентов и наши отношения с ними определяются сейчас двумя ключевыми векторами, которые сформировались не сегодня и даже не вчера.

Во-первых, рыночная среда для большинства игроков стала заметно жестче. Невзирая на кризис, если говорить про крупный бизнес, с рынка никто не ушел. Конкурентная обстановка стала сложнее. Затраты на ведение бизнеса возросли. Это связано со стоимостью активов, которые, в основном, закупаются за рубежом. Параллельно неуклонно усиливается внимание государства к ведению бизнеса в стране и требования к прозрачности. Многие вещи, которые раньше прощались компаниям с точки зрения каких-то путей оптимизации налогов, сейчас практически закрыты.

Вести бизнес становится все сложнее, это первая позиция. Во-вторых, ИТ стали core-процессом не только в бизнесе, но и в сфере государственного управления. Исходя из этого, принципиально сократить свою потребность в ИТ уже нельзя – есть некий минимальный, «гигиенический» уровень технологичности, ниже которого невозможно опуститься. При этом повторюсь, что экономика глобально не растет, и бюджеты не растут даже в рублях, не говоря уже про доллары. В лучшем случае они остались на уровне прошлого года.

Превращение ИТ из второстепенного в один из основных, а в некоторых бизнесах в ключевой актив, кстати, порождает еще один очень важный для нашего бизнеса эффект – умирание позиции «ИТ-директор» в ее традиционном понимании.

CNews: Почему ИТ-директор «умирает»?

Игорь Ведёхин: Потому что «классический ИТ-директор» старой закалки – это менеджер второго плана, который отвечает за работу обеспечивающей функции. Он становится невостребованным как тип. Безусловно, наш взгляд ограничен определенной выборкой компаний и государственных структур, но все-таки это лидеры в своих областях, они задают тренд.

CNews: И кто приходит на смену ИТ-директору – CTO?

Игорь Ведёхин: Бессмысленно подбирать термины, я сейчас сознательно ухожу от них: гендиректор, CIO, СTО... Ясно одно: ИТ-директор в этой связи становится стратегическим менеджером. Теперь это скорее советник руководителя бизнеса, который ориентирует его внутри глобальных технологических трендов, поддерживает его кругозор в сфере того, что в принципе ИТ может предложить его компании.

CNews: Мы сейчас говорим про высокотехнологичный бизнес?

Игорь Ведёхин: Я еще раз подчеркиваю: мы говорим про все отрасли и сегменты, включая государственный сектор. Тенденция общая. Очень многие компании, даже в «традиционных» отраслях, ведут сложный технологический бизнес. И чем дальше, тем интенсивнее этот процесс будет развиваться.

Например, электрические сети или нефтеперерабатывающий завод - там огромное количество сложного технологического оборудования. Вес менеджера, который обеспечивает всю ИТ-обвязку такого комплекса, сейчас очень далек от роли простого начальника отдела ИТ. В некоторых случаях этот человек уже полноправно стоит рядом с CEO, а, например, в сфере онлайн-банкинга или онлайн-страхования его значение может быть даже выше. В «Яндекс.Такси», например, есть директор по ИТ?

Мы видим, что и акционер, и CEO, и весь топ-менеджмент глубоко «влезли» в ИТ-проблематику. Это полностью изменило роль и содержание работы и ИТ-директора, и, кстати, системного интегратора.

CNews: Как изменилась ваша работа?

Игорь Ведёхин: Сейчас совсем другой уровень запросов со стороны менеджмента. Раньше точкой входа в компании для большинства интеграторов был CIO, с которым они общались на своем «птичьем» языке: какое «железо» производительнее, какой маршрутизатор лучше и так далее. Этот формат работы постепенно уходит в историю. Хотя некоторые компании заявляют, что по-прежнему работают с уровнем начальника ИТ и тихо делают свой бизнес, поставляя «железки» и не пытаясь «быть самыми умными». Похоже, это тоже или исчезающая натура, или они себе врут, находясь во главе драматически стагнирующего бизнеса.

CNews: Насколько труднее работать с топ-менеджментом, а не с CIO?

Игорь Ведёхин: CIO никуда не денется. Если он встраивается в новые реалии, то у него все будет хорошо. Но ИТ стало задачей, которую топ-менеджмент уже никогда никому полностью не делегирует. Потому, что ошибка в технологиях может запросто похоронить бизнес или сделать его неуправляемым. Ключевые решения в ИТ теперь принимаются наверху, а позиция системного интегратора – с одной стороны, быть навигатором клиента в мире больших ИТ-трендов, а с другой, предлагать решения и продукты, понятные руководителю бизнеса.

Теперь это наша главная функция, и я очень доволен, потому что мы в IBS всегда старались так работать и часто даже обгоняли в этом клиента. Сейчас мы чувствуем, что привычный для нас подход становится по-настоящему востребованным.

CNews: Клиенты изменили стиль работы?

Игорь Ведёхин: Повторюсь - мне кажется, этот подход был у нас всегда и всегда был правильным. Клиенты ценили нас за это, поэтому для IBS мало что изменилось. Просто сейчас больше клиентов готовы работать с нами как одна команда. Общение очень уплотнилось, интенсифицировалось, усложнилось содержание, стало больше встреч, больше коммуникаций.

Игорь Ведёхин: ИТ-директор старой закалки отмирает как тип

Сейчас ты настолько успешен, насколько живешь проблемами клиента. Если ты знаешь, о чем он думает, какие перед ним стоят вызовы, ты превентивно начинаешь обсуждать их, формировать для него повестку и конкретное решение. Это образ успешного интегратора. Банально, но это так.

CNews: На какие конкретные решения формируют спрос компании?

Игорь Ведёхин: Тут есть несколько больших направлений. Во-первых, рынок с обострившейся конкуренцией ставит глобальную задачу по повышению эффективности и сокращению издержек. Компании и государственные структуры массово, что называется, «подбивают хвосты». Отсюда спрос на огромное количество очень конкретных продуктов, решений и сервисов: от облачной ИТ-инфраструктуры и информационной безопасности до автоматизации процессов. Хороший спрос на решения в области работы с данными, консалтинг в сфере информационных архитектур и многое другое. При этом сложно выделить одно самое популярное направление или универсальное решение. Даже работа с данными и аналитика в одиночку не могут решить всех проблем.

CNews: Сейчас много говорится про пользу работы с большими данными.

Игорь Ведёхин: И совершенно справедливо. Датацентричность и грамотное общение с данными как с большим ресурсом для роста бизнеса – это правильно. Но результат возможен скорее тогда, когда у тебя все более простые вещи с точки зрения оптимизации уже реализованы.

CNews: Чем еще занимается бизнес в ИТ, кроме «подбивки хвостов»?

Игорь Ведёхин: Второй глобальный запрос – это поиск индивидуальной стратегии развития бизнеса и сохранения на рынке. Это звучит несколько высокопарно, но мы сейчас решаем не «айтишные» задачи, а задачи бизнеса ИТ-инструментами.

Смотрите, у нас до кризиса имелось огромное количество рыночных ниш, которые были заняты весьма скромно. При всем кажущемся многообразии предложения часто были очень похожи друг на друга. Это напоминало толкотню людей в вагоне метро – там все скапливаются у выхода, хотя везде свободно.

И вот в связи со стагнацией экономики уже нельзя жить, копируя модель соседа. Я утрирую, но многие компании создавались именно по такому принципу. Глобальные дистрибуторы создавались по такому принципу, системные интеграторы создавались по такому принципу - «все внедряют, и я буду внедрять». Сейчас становится понятно, что по старой бизнес-модели жить нельзя. И мы помогаем реализовать задачу масштабной трансформации бизнеса в новом технологическом контексте.

CNews: То есть все, кроме стратегии уходит на аутсорсинг? Сервисная модель побеждает?

Игорь Ведёхин: Думаю, это большое заблуждение, что руководителям бизнеса нужно непременно продавать сервис. Да, все говорят, что только SaaS нас спасет, «мы продаем value» и так далее. Пока что это не так. Даже когда я выбираю автомобиль, я, конечно, могу «купить мечту», но я хочу знать, какой у нее мотор, из какой кожи сиденье, какая начинка. Просто покупать сервис, который довезет меня в нужное место, это другая история.

CNews: Как Uber?

Игорь Ведёхин: Да. Если я езжу раз в неделю в гости, это одна история, это Uber и ему подобные. А если я дальнобойщик и живу в этой машине, то у меня есть определенные требования к ней по уровню комфорта, управляемости. Совершенно случайно подогнанную мне уже как-то не хочется. И в этой связи некоторое лукавство и заблуждение – говорить о том, что всех интересует просто сервис.

CNews: Странная точка зрения для ИТ-сервисной компании.

Игорь Ведёхин: Почему же? Я вижу, что всех еще интересует, из чего этот сервис состоит. Ключевая задача здесь – выбрать достаточно простой уровень декомпозиции технологий на бизнес, понятный руководителю. Всегда приятно, когда тебе рассказывают о реалиях выбора, о развилках, которые тебя ждут, о сложностях, не стараясь при этом тебе что-то «втюхать», и делают это достаточно элегантно и просто.

Бессмысленно, например, беседовать с CEO о разнице в производительности процессоров или маршрутизаторов. А вот объяснить, что сегодня ИТ-инфраструктура – это вообще не самая большая проблема, что она будет состоять из унифицированных «кирпичиков» из «коробки», которые работают слаженно и не нужно «страдать» над их объединением, что можно их без труда дополнить и расширить, и при этом не возникнет трудностей с поддержкой приложений – это и есть уровень, который поймет и оценит руководитель. Это не просто о том, что твоя бухгалтерия будет «где-то там» вестись, это некоторое погружение внутрь и фокус на действительно важных вещах.

Надо понимать, что сейчас у нас, с одной стороны, драматически изменился уровень ИТ-квалификации топ-менеджмента, с другой – стала более понятной архитектура решений. То есть не только «мифишник» может разобраться.

CNews: Что происходит в государственном секторе?

Игорь Ведёхин: Мы с этой точки зрения не делим бизнес и госсектор. Там происходит ровно то же самое. Я не очень разделяю мнение о том, что российская государственная машина – повсеместно неэффективная, закостенелая и неповоротливая штука.

Возьмите для примера кабинет налогоплательщика на портале Федеральной налоговой службы – это важная и нужная система с функциональностью на уровне мировых стандартов. Может быть, этот сервис не из инноваций, не относится к интернету вещей и т.п., но он очень важен и нужен. Или, например, кабинет застрахованного лица на сайте Фонда обязательного медицинского страхования. Оказывается, можно посмотреть, сколько «по документам» на тебя потрачено денег и все ли медицинские услуги ты получил в полном объеме. Эта прозрачность – требование времени, и появление таких сервисов у государственных органов или госкомпаний, которые вообще-то могут себе позволить быть менее требовательными к себе, – это серьезная история.

То есть на уровне государственного сектора мы имеем те же проблемы: сокращение ИТ-бюджетов и уже сформировавшийся запрос на качественные ИТ-сервисы мирового уровня.

CNews: В этой связи трудно не вспомнить систему «Платон».

Игорь Ведёхин: Не стоит фиксироваться на этом сюжете. Но обратим внимание на одну важную вещь. Как мне кажется, эта система вызвала неудовольствие пользователей еще и потому, что работала с точки зрения своей базовой функциональности не на том уровне, к какому уже успели привыкнуть люди. Им абсолютно все равно: это приложение в смартфоне или государственная система. Граждане хотят пользоваться ИТ-сервисами мирового уровня. Это данность, которую государственные органы не могут игнорировать и не игнорируют. Позитивная тенденция здесь налицо.

CNews: Изменились ли каким-то образом ваши взаимоотношения с партнерами, вендорами на фоне технологической революции и курса на импортозамещение?

Игорь Ведёхин: Да, и это очень важное изменение. Раньше вендор по большому счету был для интегратора «окном» в мир технологий, а интегратор – всего лишь агентом вендора. Фактически все ИТ-компании в России работали по этой схеме, за исключением тех, кто понял фишку и начал выстраивать собственные каналы под свое продуктовое предложение. Очень немногие компании, особенно инфраструктурного рынка, предпринимали попытку поиска каких-то новых нетривиальных решений в области вендорского предложения. Но было сложно, в том числе и потому, что серьезный вендор иногда мог усложнять продвижение в каких-то направлениях. Или просто складывалась ситуация, что вендор превалировал в каком-то заказчике или в отрасли. Условно было принято, что в этой отрасли все внедряют Х, а в другой - Y.

CNews: Мода?

Игорь Ведёхин: Да, или мода, или давление со стороны вендора, умеющего более конструктивно выстраивать отношения с разными каналами для поставки своей продукции до потребителя. Все интеграторы фактически смотрели в рот вендору, а кто не смотрел, тот был «дурак» вроде компании IBS, которая вечно шла против ветра. В этой связи мы очень часто портили отношения с вендорами, уходили в детские обиды в стиле «да мы лучше вас знаем», а рынок при этом реально был вендорский. Сейчас же ситуация изменилась.

CNews: Новая нормальность?

Игорь Ведёхин: Новая нормальность. И, на самом деле, ее даже не все вендоры еще осознали. Похоже, сейчас позиции всех участников рынка сильно выравниваются потому, что у вендоров больше нет серьезного гандикапа.

CNews: Нет эксклюзивного доступа к клиентам?

Игорь Ведёхин: Даже не к клиентам, а к технологиям, людям и идеям. Мир становится открытым в технологическом плане. Очень усовершенствовались средства программирования, языки высокого уровня, сильно снижен порог входа в этот бизнес. Уже школьники младших классов вовсю что-то программируют.

На выравнивание возможностей всех игроков еще очень работает коммодитизированность основных «железячных» технологий. И если все собирается из «кубиков», то кто сказал, что в компании из трех или пяти букв в Америке или Китае это сделают лучше тебя? Потому что у них там больше мощностей и просторнее физкультурный зал, в котором все это собирают? Не факт. Наоборот, если мы все обладаем доступом к «кирпичикам», к технологиям, то, может быть, выиграет тот, кто придумает самый эффективный сценарий их использования и точнее расскажет об этом рынку?

Да, конечно, остались все истории, которые раньше выделяли «большого вендора»: стендирование, тестовые испытания, обеспечение надежности, сервис и т.д. Но технологический прорыв теперь могут себе позволить не только гранды индустрии. Посмотрите, например, на Nutanix.

CNews: На фоне стагнации спроса собственные продукты дают рост бизнеса?

Игорь Ведёхин: Спрос стагнирует там, где нет свежего предложения. Если бы Apple не выпускала свои обновления и не приучила бы пользователя к ожиданию нового, то рынок смартфонов остался бы сейчас примерно на уровне второго поколения iPhone.

CNews: И сидели бы все на второй модели iPhone.

Игорь Ведёхин: Да, а зачем менять, если все работает? То же самое и в автопроме. Без давления со стороны производителей и маркетологов сложно говорить о росте клиентского интереса. Я считаю, что все наши разговоры на тему импортозамещения, все наши новые продукты в серьезной степени всколыхнули волну интереса. Внимание к нашим разработкам и решениям появилось тогда, когда мы начали их массово генерировать и продвигать на рынок.

Ни одна большая структура просто так не примет решение о том, чтобы кардинально поменять сложившиеся ИТ-процессы, если ее серьезно не подталкивать к этому. Спрос - это двустороннее движение. Здесь ИТ ничем не отличается от любого другого рынка.

CNews: Вы не боитесь совмещать роль интегратора и вендора?

Игорь Ведёхин: Мы уже давно были «на грани» и считаем это своим преимуществом. Мы всегда старались делать свои продукты понятными для самого широкого круга людей. Более того, мы старались делать всю черновую работу внутри и выпускать максимально готовые, предсобранные или вообще «коробочные» решения. Так что все логично.

Мы можем себе это позволить, у нас сотни инженеров, которые специализируются на разнородных платформах. Зачем отягощать мозг руководителя обсуждением «железа» - мы уже сделали и «железку», и хорошее решение на ее основе. «Железки» есть и у крупнейших мировых производителей, вы можете купить у них, и мы так же хорошо их соберем. Но мы, например, разбираясь в вопросе, тоже сделали свой продукт. Он вам доступен.

Мы сейчас предлагаем достаточно простые и понятные для бизнеса решения. Причем, их простота не обусловлена примитивностью технологий на борту. Наоборот, технологии, которые мы используем, становятся все сложнее.

CNews: То есть вы делаете простые интерфейсы для сложных решений?

Игорь Ведёхин: Простые интерфейсы и прозрачные сценарии использования. С одной стороны, мы одни из немногих, кто всегда выступал евангелистом использования унифицированных решений, но, вообще говоря, мир не настолько универсален и потребности заказчиков диктуют использование разных прикладных систем. Высокопроизводительная процессинговая система и система аналитики работают принципиально по-разному, они требуют особого подхода к производительности различных частей инфраструктуры. Что-то масштабируется вертикально, что-то – горизонтально. Единообразие здесь пока невозможно. Есть допущения, совершенно невозможные в большом бизнесе.

CNews: Что значит «допущение»?

Игорь Ведёхин: В том смысле, что в малом бизнесе ты можешь закрыть глаза на производительность каких-то вещей и сказать: «Хорошо, я буду использовать унифицированную инфраструктуру».

CNews: Отрезать какую-то часть?

Игорь Ведёхин: Да, отрезать, понимая, что проживешь без нее. И с высокой степенью вероятности для 98% случаев тебе действительно этого хватит. Другое дело, если мы проектируем платежную систему Сбербанка, то, мягко говоря, это не то же самое, что построить платежную систему микрофинансовой организации. Это разные подходы, разные «головные боли». Большие корпорации всегда порождают более сложные требования, там другой уровень конкуренции. Почему нас радуют унификации там, где они возможны – потому что это, условно говоря, в 70% случаев избавляет нас от большой головной боли. В масштабах корпорации это очень много.

CNews: Какие новые продукты готовите?

Игорь Ведёхин: Мы считаем важным постоянно выходить к клиенту с новыми решениями. У нас хорошо пошла конвергентная платформа «СКАЛА-Р». Она построена из российских технологий и полностью закрыта от санкционных рисков. Но в позиционировании мы делаем фокус на том, что СКАЛА-Р - это недорогое, но не уступающее мировым аналогам частное облако. Его «русскость» – это важно, но это не главное. Растут продажи нашего совместного с Parallels VDI-решения, скоро выйдут новые инфраструктурные разработки. Появляются новые прикладные бизнес-решения, к примеру «Планета.Бюджетирование».

В прошлом году в IBS вообще возник новый бизнес. Мы вышли на рынок BPO и занялись аутсорсингом HR-процессов, где показали себя очень хорошо. Мы создали ИТ-платформу, ресурсный центр и большое аналитическое решение, которые обслуживают несколько крупнейших ритейлеров страны, и это только начало.

CNews: Каковы ваши показатели по итогам 2015 года? Выше или ниже рынка?

Игорь Ведёхин: Некоторое время назад мы решили, что сознательно не рассматриваем себя как титана российского бизнеса или огромную структуру, которая живет, исходя из общей рыночной ситуации. Мы, наоборот, сказали себе: «Ребята, мы будем просто работать с нашим рынком – это те компании и те партнеры, которые нас интересуют». То есть существует некоторое число компаний и структур, которые нас очень сильно волнуют, остальное – вне нашего фокуса. Мы стали воспринимать себя очень локально, и нам кажется, что в этой модели заложен определенный резерв повышения эффективности.

Я не знаю, насколько это универсальный рецепт для всего рынка, но такое внимание исключительно к своей жизни и своей экосистеме позволяет нам достаточно четко отслеживать свое развитие, измерять температуру своих клиентов и партнеров.

Весь рынок при этом может жить, как хочет. А как он живет, мы все знаем – минус 40-50% в валютном эквиваленте. Я могу сказать, для нас 2015 год был очень напряженным с точки зрения работы, но это была очень хорошая интересная работа, и год очень хорошего результата для компании.